Политолог Марков: мигранты могли бы реализовывать свою сексуальную энергию в публичных домах

В Госдуме заинтересовались фиктивными браками мигрантов

Недавно Госдума приняла закон, направленный на борьбу с фиктивными браками, что лишает их возможности быстрой легализации в РФ. Теперь получить разрешение на временное проживание в нашей стране вне квоты или вид на жительство будет возможно не ранее, чем через 3 года с момента вступления в брак, заявил председатель Госдумы Вячеслав Володин.

 

Напомним, во время работы над законопроектом Володин предупреждал, что «наших бабушек не надо вводить в этот блуд». О блуде (в широком смысле этого слова), непростой ситуации с мигрантами и способами выйти из нее спецкор «АН» Александр САРГИН поговорил с генеральным директором Института политических исследований Сергеем Марковым.         

— Сергей Александрович, подавляющее большинство прибывающих к нам мигрантов — это молодые, работоспособные, крепкие мужики. Гормоны у них играют, а наши красивые девушки — вот же они, ходят рядом! И сколько случаев нападений и  изнасилований…

— Мигранты, среди которых в 95 процентах случаев преобладают молодые мужчины с очень высоким уровнем тестостерона, не могут здесь найти себе пару, потому что женщины их национальности сюда почти не приезжают, а русские девчонки с ними не особо хотят общаться. Вот и получается так, когда есть свободное время, мигранты просто бродят по улицам. Может, кто-то из них еще и выпил или какой-то наркотик курнул, вот и возникает ситуация, которая подталкивает их к совершению такого рода преступлений.

— Еще в июне этого года глава СКР Александр Бастрыкин говорил, что число изнасилований мигрантами в России выросло на 40 процентов. Почитаешь сводку таких преступлений — оторопь берет! Дошло до того, что рядом с телецентром в Москве летом изнасиловали сотрудницу телеканала «Матч», присевшую ночью отдохнуть на скамейке после рабочей смены и не обратившую внимание на то, что неподалеку сидела группа «ценных специалистов». 

— Да, есть такая проблема, кстати, не только в России, но и во многих странах мира, которые тоже пытаются бороться с этим явлением. Наверное, в этом отношении нужно ужесточать законодательство, требуется строже и жестче спрашивать с них, но ведь они находятся в положении, провоцирующем на сексуальное преступление, потому что, если говорить объективно, социальная ситуация сложилась именно так. У нас же нет проституции, и лучше всего было бы создать для них отдельные дома терпимости с проститутками.

— Интересное предложение. А сотрудницы сами подтянутся?

— При всех компаниях, где работают развозчики пиццы, курьеры и т.п. надо создать публичные дома, чтобы мигранты там смогли сбрасывать свою энергию, а заодно их там и «замкнуть». Но у нас, как известно, проституция запрещена…

— …после революции, как в песне поется. Наше государство на это не пойдет в силу того, что…

— …кстати, с моей точки зрения, напрасно запрещена. В чем позитивный смысл проституции?

— И правда, в чем?

— В том, что она позволяет людям, которые могли бы совершить сексуальное преступление, не совершать его, и удерживает их от этих деяний. Легализация проституции резко способствовала бы сокращению преступлений, которых стало бы меньше не только в этой сфере, но и во многих других, и наша полиция лишний раз не отвлекалась бы на все это.

— Я хотел сказать, что наше государство не пойдет на создание домов терпимости в силу того, что сочтет это аморальным.

— Да, у нас сексуальность почему-то тесно связана с моралью. То есть считается, что спать за деньги — это аморально. Но это же наследие каких-то архаических времен, потому что секс и мораль… ну, не так уж тесно они связаны друг с другом, это же не столь важно. Но в связи с тем, что наше население не поддерживает легализацию проституции, это невозможно. У нас все-таки демократическая страна, поэтому как хотят люди, так все и делается. Хотя, с другой стороны, население не поддерживает запрет смертной казни, а он по-прежнему работает в полном объеме. Знаете, что касается мигрантов, их вообще можно было бы поселить в неких городках, зонах, чтобы они жили там и вечером никуда не выходили.

— Так что же это будет — зоны, некие анклавы с мигрантами, проститутки, диаспоры, а по сути, организованные преступные сообщества, которые в любом случае будут защищать своих, в том числе тех же насильников.

— Знаете, здесь возможны разные варианты, я же имею в виду более общее решение. А вообще, сейчас нужно смириться, поскольку мигрантские анклавы у нас создаются в реальности, и пока с ними ничего не удается сделать. На сегодняшний день часть нашей власти приняла решение двигаться к мигрантской модели по типу той, которая существует в Объединенных Арабских Эмиратах, когда мигранты, приезжают не в страну, а прямиком в конкретную компанию, и пока они работают на нее, там и находятся. То есть речь идет о том, что молодые ребята приезжают работать, скажем, на стройку, но не привозят в страну своих жен, родителей и детей. Что ж, в этом есть определенный смысл, и ОАЭ для части нашей власти здесь выступают как идеал.

— Идеал без жен. Звучит несколько выхолощенно…

— Конечно. Это означает, что проблема может усугубиться еще больше. Сейчас какая-то часть мигрантов все-таки приехала с женами, а так вообще они будут без женщин. И что, молодые ребята здесь будут без жен, без женщин? Как они должны реализовывать свою сексуальную энергию?   

— Я вам больше скажу. Сам живу на Пресне, в Москве, и у нас в парке летом задержали двух мигрантов мужского пола, занимавшихся оральным сексом. Каждому дали по 15 суток и постановили выдворить из страны. Вот до чего, понимаешь, доводит желание реализовать сексуальную энергию.

— Да, да. А мы все-таки сейчас идем по пути ОАЭ, то есть усугубляя сексуальную ситуацию среди мигрантов. Но так нельзя делать, и только репрессиями проблему не решить. Надо пытаться решать каким-то другим способом.

— Каким же другим, если у мигрантов из нашего парка дошло вообще до такого сверхоригинального способа?

— Мне кажется, не надо бояться создавать такие зоны, в которых будет жесткая дисциплина. Разве нашим людям будет плохо, если у нас начнет работать много мигрантов, но при этом они будут не шататься по улицам, а работать только в жесткой связке с той своей компанией, куда приехали. Компания полностью несет за них ответственность, они будут жить, скажем, в ее общежитии, а свободное время проводить в доме культуры, построенном для них, а при нем спортивный зал, публичный дом… Там же будет строгая полиция, жесткий контроль, мечеть, а еще можно сделать курсы русского языка. Думаю, большинство нашего населения будет только приветствовать такой подход.

— Большинство населения приветствует такой подход, чтобы мигрантов у нас вообще не было.

— Знаете, я, как многие из нас, честный православный христианин и сторонник того, чтобы людей уважали. Поэтому меня совершенно не устраивает, что мигрантов используют почти как рабов. Они работают по 12-14 часов в сутки без отдыха, правильного питания и т.п. Это неправильно. Должна же быть какая-то защита труда, и не может быть так, чтобы мы с вами жили нормально, а рядом с нами было пространство настоящего беспредела! Просто нужно жестче устанавливать порядок, а такие меры были бы очень верными и правильными.

— Вашими устами бы мед пить. Помнится, вы выдвигали некое предложение относительно заброшенных российских деревень, причем не без увязки с проблемой миграции.

— У меня давно была идея, правда, многим она кажется какой-то дикой, а я сих пор уверен, что она вполне разумна. Смотрите, у нас в стране огромное сельскохозяйственное пространство, стоят заброшенные деревни, ведь правильно?

— Правильно, к сожалению.

— И нам нужно повышать рождаемость. Но когда она еще повысится… Так вот, завозятся мигранты, но каким образом: 10 узбеков, 10 индианок, 10 таджиков и 10 вьетнамок. Короче, делается некий этнически различающийся состав мужчин и женщин. И все они селятся в заброшенной деревне, где по контракту должны работать минимум 15 лет. Конечно, по мере необходимости, они могут куда-то выезжать, и все же у них будут такие ограниченные права. При этом они женятся друг на друге.

На каком они будут разговаривать дома? Естественно, на русском. У них будут русские прорабы, а их дети будут учиться только на русском языке. Так вот через 5 лет это будут интернациональные по происхождению и полностью русские села.

— Отлично. Я недавно продал дом в Ярославской области, так там, говорят, участки активно скупают киргизы, таджики, короче, приезжие. Да и цены там подешевле.

— Это называется неконтролируемая миграция. Со временем там будет одна киргизская деревня, другая — узбекская, а это чревато в будущем очень и очень большими проблемами. А вот в той модели, о которой сказал я, через пять лет будут русские деревни с крепкими русскими семьями.

— Главное, чтобы индианки и таджики понравились друг другу.

— Должно быть условие, что они вступают в брак только с жителями своей деревни…

— …и чтобы русские прорабы не мутили воду и не совращали ни индианок, ни вьетнамок.

— У русских прорабов должны быть женщины из местных. А в той деревне, про которую я говорю, не должно быть одной национальности, там желательно сделать какой-то микс, чтобы точно было большое перемешивание.

— Но не могут ли в этой схеме быть какие-то сбои? У нас есть пословица – ни в мать, ни в отца, а в проезжего молодца. Этот момент как-то учитывается?

— Такая деревня принадлежит корпорации, то есть более-менее закрытое поселение. Они будут там, так сказать, вариться в собственном соку. Ну и власть должна это как-то контролировать. На самом деле это вариант великого проекта, который назывался Ост-Индская компания, позволивший Британии стать величайшей империей мира.

— Мы и так империя, и что же, на своей земле колонии учреждать?

— Пусть это будет некое частно-государственное партнерство. Я просто хочу сказать о том, что у нас любят все запрещать. Да, запрещать можно многое, но нужно и решать проблему. Не надо делать такой запрет, который все только усугубляет, потому что потом будет еще больше преступлений.

Поделиться Поделиться ВКонтакте Telegram Whatsapp Одноклассники Cсылка

Источник: argumenti.ru