В своем обращении к нации в понедельник вечером президент Франции Эммануэль Макрон подтвердил, что пенсионная реформа, которая вызвала столько недовольства и горячих протестов в стране за последние недели, будет всё-таки проводиться: мол, такая реформа сейчас просто неизбежна.
Франция, как известно, является страной с традицией протестов, и там демонстрации – обычное дело, но на этот раз всё выглядело больше, чем просто шутки. Часто говорили, что пенсионная реформа во Франции представляет для каждого политика, кто не хочет совершить политическое самоубийство, что-то неприкасаемое: и все же Макрону с его реформой, которая повысит пенсионный возраст с 62 до 64 лет (что остаётся всё равно среди самых низких в Европе), похоже, всё сошло с рук. Революции во Франции на этот раз не будет. В стране, где вокруг мифа о революции выстроили всю современную французскую идентичность, “улица” и “площадь” теряли всякое влияние на большую политику.
И это явление не ограничивается этим единственным случаем. В целом, и в Европе, и в Америке люди воспринимают право протестовать и демонстрировать, как нечто святое и неотъемлемое. Проблема в том, что эти протесты чаще всего не приводят к каким-либо изменениям. Они являются карнавалом недовольных, предохранительным клапаном для огромных слоев населения, которые оказываются в ловушке разных кризисов, но которые на самом деле ничего не могут, потому что, когда нужно принимать важные решения, мнение уличного человека так же важно, как и капризы погоды.
Приведем конкретные примеры, взятые из недавней истории: в 2003 году в нескольких европейских странах были зарегистрированы крупнейшие протесты против надвигающегося вторжения в Ирак. В Риме в акции протеста приняли участие три миллиона человек, в полтора раза больше, чем самих жителей города, что сделало ее крупнейшим антивоенным протестом в истории. Пару недель спустя, как ни в чем не бывало: США вместе с Великобританией, Италией и Польшей вторглись в Ирак и сместили Саддама Хусейна, преподнеся Ираку дар демократии и погрузив страну в хаос. Сегодня многие иракцы утверждают, что при ужасном диктаторе Саддаме жилось лучше, чем сейчас – при уважаемой демократии, которую Запад подарил. Большинство европейцев и американцев не обратили внимания на этот простой урок Гоббсовской политической теории.
Или если вернуться во Францию, возьмем, к примеру, жёлтые жилеты, о которых так много говорили всего лишь пару лет назад; все исчезло, и ничего не поменялось. Также протесты, которые наблюдались во многих европейских странах во время ковида против ограничений, закрытий и мер контроля, введенных под предлогом чрезвычайной ситуации. Меры были прекращены только после мутации омикрона, штамма более слабого, чем предыдущие варианты. Стоит ли упоминать о протестах в Вашингтоне после выборов Байдена, оспариваемых Трампом? Эти события привели к серьезным уголовным преследованиям многих участников.
На душе добрых европейских и американских прогрессивных либералов становится тепло, когда они видят протесты в далеких странах – на Украине, в Египте, Тегеране или Китае, но в Америке и Европе закон и порядок – на первом месте. Революция, власть площадей и улиц, рассматривается как основообразующий миф демократии, символ власти народа, но только тогда, когда эти вещи происходят на должном безопасном расстоянии. Сегодняшний европеец или американец получает удовольствие от порнографии революции, которую можно увидеть по телевизору, но в их собственном доме всегда важнее не пачкать платье и получать зарплату вовремя, в конце каждого месяца, чем играть роль революционного героя.
Мнения, высказываемые в данной рубрике, могут не совпадать с позицией редакции
Источник: argumenti.ru
Комментарии закрыты.